В НАЦИОНАЛЬНОМ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ (DINA)
Но прежде мы должны рассказать о других случаях, про-изошедших во время его пребывания в DINA. Один из нихимел место во время выполнения очередной миссии наулицах Сантьяго. Поблизости от района Эстасион Сентральбыл задержан человек, который, перед тем как сдаться, от-крыл огонь и стрелял (создавая большую опасность длямирных прохожих), пока не кончились патроны в барабанеревольвера. Лейтенант Краснов приблизился к нему и судивлением обнаружил, что это его одноклассник по Ли-цею № 8.
После того, как он был доставлен в одно из учрежденийDINA, задержанный признался в своей террористическойдеятельности и предоставил важные данные. В частности,о своей подготовке он рассказал, что обучался как в Вос-точной Германии, так и на Кубе. Можно сказать, что «Иван»(это был его псевдоним) абсолютно точно был опаснойличностью. Однако, имея в виду его, в общем, неожидан-ную откровенность на допросе, Михаил Краснов поручилсяза него перед директором DINA, который в свою очередьполучил согласие вышестоящих властей на освобождениеэтого террориста, с условием немедленного выезда за гра-ницу - в Испанию. Но, благополучно добравшись до Европы, «Иван» далинтервью для журнала «Cambio 16», известного своейлевацкой ориентацией. Там он рассказал о своём «траги-ческом» пребывании в DINA, о том, что его подвергли же-стоким пыткам и что для него было «наиболее больно» со-знавать тот факт, что основным ответственным за все этиужасы был Михаил Краснов – «очень дорогой и близкийбывший одноклассник». Конечно же, в том интервью «Иван» не произнес ни од-ного слова о своих откровенных признаниях, сыгравшихглавную роль в его освобождении. Вспоминая этот случай, Михаил Краснов хотел показатьна примере, что для каждого террориста подобное поведе-ние было нормальным и даже прописанным в инструкциях– в том же «Учебнике Маригеллы» («Manual de Marighella»).Этот текст был написан известным бразильским террори-стом. В его учебнике очень описывается ситуация террори-ста, попавшего в плен и в последующем освобожденного. В конце июня 1974 года, лейтенант Краснов был прико-мандирован к Национальному Разведывательному Управ-лению - DINA (Direccion de Inteligencia Nacional) – органи-зации, созданной незадолго до этого ПравительственнойХунтой для противостояния существующему на террито-рии страны терроризму. Не будет лишним напомнить забывчивым чилийцам,что терроризм в Чили появился намного раньше, чем марк-систские партии получили доступ к управлению страной.Старейшей и наилучшим образом организованной из этихнелегальных боевых группировок была MIR (Movimientode Izquierda Revolucionaria – Левое Революционное Движе-ние), зародившаяся в городе Консепсион и процветавшаяначиная с 1964 года. Это было во времена правления пре-зидента Эдуардо Фрей Монтальва и правительство тех летне принимало никаких эффективных мер в борьбе с этойорганизацией.
Но прежде мы должны рассказать о других случаях, про-изошедших во время его пребывания в DINA. Один из нихимел место во время выполнения очередной миссии наулицах Сантьяго. Поблизости от района Эстасион Сентральбыл задержан человек, который, перед тем как сдаться, от-крыл огонь и стрелял (создавая большую опасность длямирных прохожих), пока не кончились патроны в барабанеревольвера. Лейтенант Краснов приблизился к нему и судивлением обнаружил, что это его одноклассник по Ли-цею № 8. После того, как он был доставлен в одно из учрежденийDINA, задержанный признался в своей террористическойдеятельности и предоставил важные данные. В частности,о своей подготовке он рассказал, что обучался как в Вос-точной Германии, так и на Кубе. Можно сказать, что «Иван»(это был его псевдоним) абсолютно точно был опаснойличностью. Однако, имея в виду его, в общем, неожидан-ную откровенность на допросе, Михаил Краснов поручилсяза него перед директором DINA, который в свою очередьполучил согласие вышестоящих властей на освобождениеэтого террориста, с условием немедленного выезда за гра-ницу - в Испанию. Но, благополучно добравшись до Европы, «Иван» далинтервью для журнала «Cambio 16», известного своейлевацкой ориентацией. Там он рассказал о своём «траги-ческом» пребывании в DINA, о том, что его подвергли же-стоким пыткам и что для него было «наиболее больно» со-знавать тот факт, что основным ответственным за все этиужасы был Михаил Краснов – «очень дорогой и близкийбывший одноклассник». Конечно же, в том интервью «Иван» не произнес ни од-ного слова о своих откровенных признаниях, сыгравшихглавную роль в его освобождении. Вспоминая этот случай, Михаил Краснов хотел показатьна примере, что для каждого террориста подобное поведе-ние было нормальным и даже прописанным в инструкциях– в том же «Учебнике Маригеллы» («Manual de Marighella»).Этот текст был написан известным бразильским террори-стом. В его учебнике очень описывается ситуация террори-ста, попавшего в плен и в последующем освобожденного. Немедленно по освобождению предлагается в обязатель-ном порядке заявлять о пытках и выдвигать другие тяж-кие обвинения против правоохранительных органов. Длятеррористов наибольший интерес представляет использо-вание любой возможности для дискредитации врага. Ознакомившись с этой информацией, можно задатьсявопросом: какова цена и достоверность свидетельств ты-сяч зарегистрированных в Чили «запытанных», стимули-руемых к тому же выплатами значительной компенсации(ещё учитывая и то, что сумму этой выплаты сейчас пла-нируют увеличить)? Можно было бы предположить, чтоэто наивность, если бы нам не было известно, что нашинынешние правители тоже были учениками Маригеллы[Прим. ред. – Речь идет о периоде правления левых коали-ций до 2010 года]. Прежде чем закончить разговор на эту тему, я спросилаМихаила - был ли он доволен в те годы своим пребывани-ем в DINA? Михаил откровенно сказал мне, что это не совсем так.Его чисто военное призвание не совпадало с особенностя-ми разведывательных функций DINA и, кроме того, его от-ношения со своим начальником не были лишены ослож-нений. Первый раз это проявилось, когда Михаил толькоприступил к работе в этом учреждении. В один из дней,неожиданно, без его ведома, произвели ночной переводзадержанных и среди других увезли двух человек, разраба-тываемых Михаилом, которые проявили свою готовностьсотрудничать, предоставив ему ценную информацию. Зная,что контроль за перемещением задержанных не входит вего обязанности, лейтенант Краснов посчитал, тем не ме-нее, необходимым сообщить об этом факте своему началь-нику, так как подобные ситуации мешали выполнению за-дач по сбору информации, которые тот сам ему и поручил.Пользуясь случаем, в то же время он обратился к нему спросьбой рассмотреть возможность его возвращения к вы-полнению своих непосредственных функций в Вооружён-ных Силах. В ответ он получил от своего вышестоящего начальни-ка строгий выговор: во-первых, лейтенанту Краснову неследует вмешиваться в процессы передачи и перемеще- ния задержанных, так как они находятся под его непосред-ственном управлением как начальника службы. Что каса-ется возможности возвращенияк службе непосредственнов армейской части, то ответом был категорический отказ. Михаил Краснов подчинился приказу своего шефа, ре-шив никогда больше не затрагивать тему переводов за-держанных, что в действительности ему было неположено,но остался при мнении, что арестованные должны былипереводиться в специальные центры задержания или, внекоторых случаях, вообще освобождаться. Однако сейчасюстиция располагает данными, полученными в последнеевремя от некоторых бывших сотрудников DINA (которыене были сослуживцами Краснова) – и, согласно этой обна-родованной информации, можно предполагать, что с эти-ми людьми поступили вовсе не так, как в своё время пред-лагал наш офицер. Несколько месяцев спустя, отвечая на конкретный во-прос своего шефа о личных планах на ближайшее будущее,Михаил вновь вернулся к просьбе о возвращении к армей-ской деятельности в Вооружённых Силах. На его настойчи-вость в этом направлении шеф отреагировал с глубокимвозмущением. Вместе с категорическим отказом по поводуего просьбы, он стал относиться к Михаилу с очевиднымнедовольством, вплоть до того, что отдал приказ об особомконтроле над действиями и передвижениями как его лич-но, так и его семьи, что было наиболее болезненно воспри-нято Михаилом. Эта малоприятная ситуация продолжаласьв течение некоторого времени, пока лейтенант Красновдолжен был продолжать нести свою службу в DINA. Лишь вначале 1977 года, после присвоения ему очередного звания- капитана, он получил разрешение на подготовку к всту-пительным экзаменам в Военную академию ВооружённыхСил. Краснов достиг этой цели в сентябре того же года ис тех пор никогда больше не имел никакого отношения кработе в области военной разведки. Этот конфликт имел ещё одну сторону – возникшая си-туация между ним и начальником DINA означала для лей-тенанта Краснова возникновение к нему антипатии нетолько со стороны некоторых офицеров старших по зва-нию, но и со стороны таких же лейтенантов и нижестоя- щих в звании, которые не были под его непосредственнымначалом.Из этих, рассказанных Михаилом Красновым случаев,видно, что, несмотря на достигнутые большие профессио-нальные успехи и награды, его пребывание в DINA не былолишено серьезных трудностей.
Нужно иметь в виду одно обстоятельство – назначенияи командировки в Вооружённых Силах носят обязатель-ный характер. Ни с кем из офицеров никогда не консуль-тируются перед назначением на новый пост и ни одинофицер, ни под каким предлогом, не может отказаться отвыполнения порученной задачи. Вполне возможно, что назначение лейтенанта Красно-ва в DINA было связано с тем фактом, что он говорил по-русски и хорошо понимал другие языки. Ведь большинствочилийских террористов прошли подготовку за рубежом.Советский Союз в те годы, как на собственной террито-рии, так и в дружественных ему странах имел специальныетренировочные лагеря, предназначенные для этих целей.Предположительно, боевики могли иметь в своём распоря-жении учебникии инструкции на русском и других языках. Хотелось бы вкратце привести здесь мои личные вос-поминания, имеющие связь с этой темой, хотя и в другойотрасли. Во времена правления Народного Единства я ра-ботала на радио «Agricultura». Несколько дней спустя послевоенного вмешательства, 25 сентября, меня вызвали в зда-ние «Диего Порталес» (где находились структуры новойвласти) для встречи с министром - генеральным секрета-рем правительства, господином Педро Эвингом, которыйв то время был в звании полковника. Он попросил меняи других профессионалов принять участие в организациисвоего ведомства, о функционировании которого, особен-но в политическом плане, военные мало знали. Естествен-но, я согласилась помочь в этой миссии. Кабинет министранаходился на 17-м этаже здания и всего несколько днейназад это помещение занимал генерал Бачелет, назна-ченный правительством Альенде ответственным за рас-пределение продуктов питания в стране (знаменитые икрайне непопулярные JAP, Juntas de Abastecimiento y Precios– Хунты Снабжения и Расценок). Министр Эвинг предло-жил мне занять маленький кабинет, расположенный ря-дом с его офисом. Зайдя в эти владения, я первым деломувидела рабочий стол, все ящики которого были закрытына ключ. Когда слесарь, в конце концов, открыл их, внутриоказались бумаги, документы и брошюры на русском язы-ке. Было очевидно, что здесь, рядом с кабинетом генерала
Бачелета (отца будущего президента Мишель Бачелет, вправление которой гонения на военных – участников со-бытий 1973 года приняли массовый характер), работал со-ветский советник, делившийся с ним полувековым опытомконтроля своего народа через желудок по образцу СССР.Впоследствии выяснилось, что такого рода советники иконсультанты находились и в других ведомствах. Вернёмся к нашей теме. Независимо от той или инойпричины откомандирования лейтенанта Краснова в DINA– фактом является то, что предназначенная молодому офи-церу миссия заключалась в аналитической работе по из-учению подрывной тактики террористических формиро-ваний. Особенно это касалось организации MIR – наиболееэффективного и жестокого в своих акциях террористиче-ского движения. Для выполнения этой задачи, лейтенант Краснов дол-жен был располагать как внешней информацией (газеты,журналы, публикации и т.д.), так и внутренней (докумен-ты, найденные при обысках) и сведениями, предоставлен-ными задержанными или осведомителями. В своём распоряжении он имел 4 - 5 человек, воинскиезвания которых колебались между ефрейторами и сер-жантами различных родов войск, в возрасте от 19-ти до26-ти лет. Кроме этого, с ним была на связи пара служеб-ных осведомителей: Алехандра Мерино (известная как «лаФлака Алехандра») – бывший член центрального комитетатеррористической организации и Освальдо Ромо – обык-новенный гражданин, который, после блуждания по раз-личным левым организациям, по его словам разочаровал-ся в этих движениях и решил добровольно сотрудничатьв деле нейтрализации боевиков. Этот последний умер не-давно в тюрьме, приговоренный за совершение преступле-ний самого различного характера. Как утверждает Миха-ил, в период сотрудничества с ним, тот выполнял толькороль осведомителя. Чем Ромо занимался в последующем,ему неизвестно. Что касается «ла Флака Алехандра» - онабыла завербована как агент безопасности управлениемDINA, после этого перешла к преемнику этой организа-ции – CNI (Central Nacional de Informaciones – Националь-ный Информационный Центр) и, в последующем, закон- чила свою «профессиональную карьеру» в DINE (Direccionde Inteligencia del Ejercito – Разведывательное УправлениеАрмии).Её услуги очень хорошо оплачивались в каждомиз этих учреждений. На сегодняшний день эта дама «есте-ственным» образом возвратилась в ряды леваков и оттуданаправляет свои оскорбления в адрес Вооружённых Сил. Сегодня, бригадир Краснов вспоминает о немногочис-ленной группе своих непосредственных подчинённых, како людях неоценимых по своим личным и профессиональ-ным качествам. По его словам, «практически каждому изних он обязан жизнью и наоборот». Они всегда отличалисьпреданностью делу и точным выполнением его приказов.Ни один из них не совершил какого-либо поступка, заслу-живающего выговора со стороны их начальника. По егомнению, эти ефрейторы и сержанты (мужчины и женщи-ны) являются «неизвестными героями, предоставившимичилийскому обществу возможность вернуться к мирнойжизни - пожертвовав собой, они сделали возможным вос-становление фундамента для социальной уравновешенно-сти, которой Чили пользуется до сегодняшнего дня». Перед лицом представителей юридической власти, бри-гадир Краснов всегда вставал на защиту своих подчинён-ных и брал на себя ответственность за действия, в которыхпредполагалось их обвинить. Следует упомянуть, что в решении поставленной Крас-нову задачи, как и вообще во всей разведывательной дея-тельности, общая работа распределена таким образом, чтокаждый из членов группы в отдельности не должен былзнать, чем занимается другой. Когда речь идет о «пред-полагаемом похищении» или «пленении» - в этом случаедаже под пытками никто не смог бы рассказать более того,что принадлежит только к собственной сфере действий. Лейтенант Краснов работал в штаб-квартире DINA наулице Белградо и должен был отправляться в другие уч-реждения каждый раз, когда получал на то соответству-ющие приказы. Это случалось, когда имелись задержан-ные, предположительно принадлежащие к MIR или когдаво время какого-либо обыска обнаруживались документы,имеющие связь с подпольем этой террористической ор-ганизации. Он вспоминает, что по этим причинам ему до- велось познакомиться только один раз с помещениями наулице Лондрес 38, несколько раз побывать на улице ХосеДоминго Каньяс и неоднократно - в Квартеле Терранова –месте, ставшим известным позднее под названием«ВиллаГримальди» - по его словам, Краснов вообще узнал о су-ществованиитакого названия много лет спустя. Это былиединственные учреждения для задержанных, о существо-вании которых ему было известно в те годы. Согласно име-ющейся у него информации, они являлись транзитнымицентрами, где арестованные находились 4 - 5 дней, послечего переправлялись в центры задержания Трес и КуатроАламос, подчиненные Министерству внутренних дел, илиих просто напросто отпускали на свободу. Во время своих кратких визитов в эти места, лейтенантуКраснову никогда не случалось видеть мертвых или изби-тых людей, о чем он всегда заявлял. Он утверждает, что ни-когда не видел ни зарешеченных камер, ни инструментовдля пыток. Кстати, по его воспоминаниям, в этом же могубедиться лично председатель Верховного Суда во времясвоего посещения этих учреждения DINA в сопровождениимногочисленной делегации судей и адвокатов. Дважды этиместа посетили представители Международного КрасногоКреста и квалифицировали их как центры или лагеря длявременного задержания (а не как лагеря для военноплен-ных или каким-то другим образом). Что касается работы лейтенанта Краснова – его статусаналитика не означал, что он должен был постоянно на-ходиться в своём кабинете. Наоборот, он должен был ве-сти тщательную следовательскую «некабинетную» работу,прежде чем предоставить доклад о какой-либо ситуацииили о документах, имеющих связь с террористической де-ятельностью. По этой причине, его пребывание в DINA оз-начало частые поездки по округам и пешее обследованиеулиц – в предполагаемых местах сосредоточения против-ника и для изучения мест наиболее уязвимых для терро-ристов. В изучении методов и тактики действий врага, уже длительное время оперирующего в стране, важнейшую роль играл анализ документов врага. Часто они были зашифрованы, поэтому работа с ними требовала терпеливости и проницательности, так как обычно эти шифры были весьма сложными. Но добросовестность, с которой привык работать лейтенант Краснов, позволила ему успешно решать и такие задачи.Но прежде мы должны рассказать о других случаях, произошедших во время его пребывания в DINA. Один из них имел место во время выполнения очередной миссии на улицах Сантьяго. Поблизости от района Эстасион Сентраль был задержан человек, который, перед тем как сдаться, открыл огонь и стрелял (создавая большую опасность для мирных прохожих), пока не кончились патроны в барабане револьвера. Лейтенант Краснов приблизился к нему и с удивлением обнаружил, что это его одноклассник по Лицею № 8.
Что касается допросов, то первое, что привлекло внимание Краснова в ходе личных контактов с террористами – все они без исключения не имелидокументовили показывали фальсифицированные личные удостоверения. Имеется существенное различие между удостоверениями фальсифицированными и поддельными. Последние являются просто фальшивками, сфабрикованными для осуществления каких-то преступныхцелей. А имевшиеся у террористов фальсифицированные удостоверения являлись документами, предоставленными по распоряжению правительства в учреждениях паспортной службы (Servicio de Identificacion), но личные данные в них были ненастоящими, а также они не подтверждались соответствующей учётной карточкой в паспортном столе. Эти документы предоставлялись террористам не раз и не два. Некоторые из членов MIR имели в своём распоряжении четыре или пять различных удостоверений личности.
Правительство Альенде массово использовало такие удостоверения в марте 1973 года для влияния на результаты парламентских выборов, которые в конечном итоге не смогло выиграть, но занизило масштабы своего поражения. Расследование, которое привело к раскрытию этого обмана, началось именно на примере одного рабочего - члена MIR, хвастливо демонстрировавшего своим сослуживцам пять удостоверений, по которым он был зарегистрирован в избирательных списках и проголосовал. Левые предварительно записывались под различными именами на нескольких избирательных участках больших городов или в различных близлежащих округах в менее густонаселенной местности. Публичное разоблачение этой махинации было сделано деканом юридического факультета Католического университета господином Хайме дель Валле и оно было неопровержимым. Существовали показательные примеры, вроде местечка Алгарробито, близ города Ла Серена, где за два года численность голосующего населения увеличилась вдвое, что было совершенно невероятно. Практика исполь
зования избирателей, зарегистрированных по фальсифицированным документам, была использованы левыми по всей стране.
Во время допросов наш офицер в своих действиях руководствовался в первую очередь терпеливостью и спокойствием, удостоверившись в эффективности этой формы работы. Хотя теперь он признается, что иногда было трудно сдержаться, особенно когда становилась очевидной холодная жестокость, с которой действовали террористы.
Когда в присутствии лейтенанта Краснова задержанного вводили с завязанными глазами, он приказывал снять повязку и лично представлялся своим полным именем и званием, предъявляя своё военное удостоверение личности. Он сразу же приступал к допросу, стараясь сохранять видимость обыкновенной беседы. Естественно, что результаты этой, как и любой другой формы допроса, зависели от личности задержанного и его информированности. Но Краснов многократно смог убедиться, что этот метод в большинстве случаев давал положительные результаты, особенно в сочетании с данными, предоставленными осведомителями.
Эффект от результата его работы был таким, что командование MIR в своих публикациях в подпольном издании «El Rebelde» («Повстанец»), предупреждало своих боевиков об опасности, которую представлял собой лейтенант Краснов: «Существует офицер DINA, который очень опасен, так как мы располагаем сведениями о том, что многие из наших товарищей, без применения к ним физического давления и пыток предоставили ему информацию, создавшую большой риск для нас. Считать этого человека нашим основным врагом».
По мере того, как этот «враг» знакомился с приходившими в его руки документами и встречался с различными задержанными, он составил своё представление о менталитете этих людей и обычных для них методах и тактике.
Но до определённого времени эти представления были теоретическими. Кто такие террористы и есть ли у них душа - Михаил Краснов окончательно понял лишь в тот момент, когда ему довелось столкнуться с ними лицом к лицу с оружием в руках, как мы увидим в последующих главах.После того, как он был доставлен в одно из учреждений DINA, задержанный признался в своей террористической деятельности и предоставил важные данные. В частности, о своей подготовке он рассказал, что обучался как в Восточной Германии, так и на Кубе. Можно сказать, что «Иван» (это был его псевдоним) абсолютно точно был опасной личностью. Однако, имея в виду его, в общем, неожиданную откровенность на допросе, Михаил Краснов поручился за него перед директором DINA, который в свою очередь получил согласие вышестоящих властей на освобождение этого террориста, с условием немедленного выезда за границу - в Испанию.
Но, благополучно добравшись до Европы, «Иван» дал интервью для журнала «Cambio 16», известного своей левацкой ориентацией. Там он рассказал о своём «трагическом» пребывании в DINA, о том, что его подвергли жестоким пыткам и что для него было «наиболее больно» сознавать тот факт, что основным ответственным за все эти ужасы был Михаил Краснов – «очень дорогой и близкий бывший одноклассник».
Конечно же, в том интервью «Иван» не произнес ни одного слова о своих откровенных признаниях, сыгравших главную роль в его освобождении.
Вспоминая этот случай, Михаил Краснов хотел показать на примере, что для каждого террориста подобное поведение было нормальным и даже прописанным в инструкциях – в том же «Учебнике Маригеллы» («Manual de Marighella»). Этот текст был написан известным бразильским террористом. В его учебнике очень описывается ситуация террориста, попавшего в плен и в последующем освобожденного. Немедленно по освобождению предлагается в обязательном порядке заявлять о пытках и выдвигать другие тяжкие обвинения против правоохранительных органов. Для террористов наибольший интерес представляет использование любой возможности для дискредитации врага.
Ознакомившись с этой информацией, можно задаться вопросом: какова цена и достоверность свидетельств тысяч зарегистрированных в Чили «запытанных», стимулируемых к тому же выплатами значительной компенсации (ещё учитывая и то, что сумму этой выплаты сейчас планируют увеличить)? Можно было бы предположить, что это наивность, если бы нам не было известно, что наши нынешние правители тоже были учениками Маригеллы [Прим. ред. – Речь идет о периоде правления левых коалиций до 2010 года].
Прежде чем закончить разговор на эту тему, я спросила Михаила - был ли он доволен в те годы своим пребыванием в DINA?
Михаил откровенно сказал мне, что это не совсем так. Его чисто военное призвание не совпадало с особенностями разведывательных функций DINA и, кроме того, его отношения со своим начальником не были лишены осложнений. Первый раз это проявилось, когда Михаил только приступил к работе в этом учреждении. В один из дней, неожиданно, без его ведома, произвели ночной перевод задержанных и среди других увезли двух человек, разрабатываемых Михаилом, которые проявили свою готовность сотрудничать, предоставив ему ценную информацию. Зная, что контроль за перемещением задержанных не входит в его обязанности, лейтенант Краснов посчитал, тем не менее, необходимым сообщить об этом факте своему начальнику, так как подобные ситуации мешали выполнению задач по сбору информации, которые тот сам ему и поручил. Пользуясь случаем, в то же время он обратился к нему с просьбой рассмотреть возможность его возвращения к выполнению своих непосредственных функций в Вооружённых Силах.
В ответ он получил от своего вышестоящего начальника строгий выговор: во-первых, лейтенанту Краснову не следует вмешиваться в процессы передачи и перемещения задержанных, так как они находятся под его непосредственном управлением как начальника службы. Что касается возможности возвращенияк службе непосредственно в армейской части, то ответом был категорический отказ.8889
щих в звании, которые не были под его непосредственным началом.
Из этих, рассказанных Михаилом Красновым случаев, видно, что, несмотря на достигнутые большие профессиональные успехи и награды, его пребывание в DINA не было лишено серьезных трудностей.(...)
Михаил Краснов подчинился приказу своего шефа, решив никогда больше не затрагивать тему переводов задержанных, что в действительности ему было неположено, но остался при мнении, что арестованные должны были переводиться в специальные центры задержания или, в некоторых случаях, вообще освобождаться. Однако сейчас юстиция располагает данными, полученными в последнее время от некоторых бывших сотрудников DINA (которые не были сослуживцами Краснова) – и, согласно этой обнародованной информации, можно предполагать, что с этими людьми поступили вовсе не так, как в своё время предлагал наш офицер.
Несколько месяцев спустя, отвечая на конкретный вопрос своего шефа о личных планах на ближайшее будущее, Михаил вновь вернулся к просьбе о возвращении к армейской деятельности в Вооружённых Силах. На его настойчивость в этом направлении шеф отреагировал с глубоким возмущением. Вместе с категорическим отказом по поводу его просьбы, он стал относиться к Михаилу с очевидным недовольством, вплоть до того, что отдал приказ об особом контроле над действиями и передвижениями как его лично, так и его семьи, что было наиболее болезненно воспринято Михаилом. Эта малоприятная ситуация продолжалась в течение некоторого времени, пока лейтенант Краснов должен был продолжать нести свою службу в DINA. Лишь в начале 1977 года, после присвоения ему очередного звания - капитана, он получил разрешение на подготовку к вступительным экзаменам в Военную академию Вооружённых Сил. Краснов достиг этой цели в сентябре того же года и с тех пор никогда больше не имел никакого отношения к работе в области военной разведки.
Этот конфликт имел ещё одну сторону – возникшая ситуация между ним и начальником DINA означала для лейтенанта Краснова возникновение к нему антипатии не только со стороны некоторых офицеров старших по званию, но и со стороны таких же лейтенантов и нижестоя
